Мафия изнутри. Исповедь мафиозо - Страница 35

Ну хватит об этом. Вечером 10 сентября мы расположились в новехонькой машине — это была модель «сто двадцать пять», — которую только перед этим украли. Было холодно, но мы не могли держать включенным мотор, чтобы погреться, не то нас мог кто-нибудь заметить. Болтать друг с другом мы не болтали, так как были совсем незнакомы. Мы смолили сигарету за сигаретой и так дождались девяти. В этот час Микеле Каватайо был уже мертв, и хотя мы об этом не могли еще знать, но так и предполагали. Потом это сообщение принес нам, если не ошибаюсь, Джузеппе Ди Франко, и на этом наша засада закончилась. Человек, которого газеты называли «диким зверем», кончил так, как того заслуживал. Писали также, что теперь Бернардо Диана был отомщен. Но это был лишь повод всю ответственность за проведенную операцию взвалить на Стефано. Отмщение через шесть лет — это нечто странное. Конечно, может случиться и такое, но все равно это было странно.

Дело в том, что Каватайо был слишком опасен для всех. Никто не чувствовал себя спокойно и никому не хотелось, чтобы он оставался в живых. Что касается меня лично, если действительно приказ провести акцию против бедняги Дианы исходил от него, то я лишь сожалею, что не смог тоже всадить в него пулю. Я не забываю тех, кто помог мне в трудную минуту, и навсегда храню к ним чувство благодарности. Мне все равно, что Диана меня взял только потому, что его об этом попросил дон Чиччо Ди Кристина. Если бы не он, я кончил бы в тюрьме, как обыкновенный уголовник, а эта карьера никогда не доводит до добра.

После лета случилась одна вещь, которой я никак не ожидал и которая меня здорово выбила из колеи. Теперь мне уже не нужно было целыми днями торчать в баре «Эден» в ожидании распоряжений. Обычно я был вместе с Козентино или другими друзьями. Иногда занимался делами, которые у меня были в городе: по-прежнему сигареты, несколько магазинов и одна торговая фирма, занимавшаяся скупкой цитрусовых высокого качества и отправкой их в Германию. А когда выдавалась свободная минутка, шел взглянуть на море.

Короче говоря, как-то вечером я зашел ненадолго в бар выпить пива. Прежний владелец недавно умер от сердца, и теперь был новый, молодой, но уже лысоватый. Его все звали Лысик. Он сказал, что меня спрашивала какая-то девушка. Она приходила три раза.

— А кто такая?

— А я почем знаю!

Я ушел и забыл об этом и думать. Но в следующее воскресенье он мне снова это сказал.

— Ну хотя бы хорошенькая?

— Еще какая!

Иногда я об этом вспоминал и перебирал в памяти всех, кто бы это мог быть, но так и не придумал. И кроме того, в такие места женщины не ходят. Да и проститутки в этом районе не шатались. Несколько дней спустя, когда представился случай, я сам его спросил:

— Ты не видел больше эту девицу?

— А я и сейчас ее вижу.

Я обернулся. Она сидела одна за столиком, и все на нее исподтишка бросали взгляды, делая вид, что беседуют или играют на бильярде. Я ее раньше не заметил, потому что прошел прямо к стойке. Когда я к ней подошел, все мои знакомые начали покашливать и подмигивать.

— Вам нужен именно я, синьорина? — вежливо спросил я. Это была девушка современного типа, коротко подстриженная и намазанная. У нас на Сицилии простых девушек, живущих с родителями, у которых на лице написано, что про них не скажешь ничего плохого и что они не пойдут с первым встречным, называют «порядочными». Девушку же, сидевшую в баре, к таким вряд ли можно было отнести.

— Хотите уйдем отсюда?

До сих пор помню все покашливания, подсвистывания, скрип передвигаемых стульев, которые неслись вслед, пока я шел за ней до двери. Мы подошли к моей машине. Вокруг не было заметно ничего подозрительного, но я был начеку. До сих пор я никогда еще не слыхал, чтобы в серьезных делах использовали женщин. Но ведь всегда что-то происходит впервые.

Однако тут дело шло совсем о другом.

— Я — девушка Тано.

Кто мог этого ждать? Она сказала, что давно его не видела и очень беспокоится. Может быть, я могу что-нибудь о нем сообщить? Она меня поймала врасплох, и я не знал, что ответить. В конце концов я пробормотал, что Тано действительно куда-то исчез, но ведь мы с ним вовсе не такие близкие приятели и с чего это она вдруг задает такие вопросы именно мне?

— Он мне сам говорил, что вы с ним должны были провернуть вместе одно дельце. А после я его больше не видела.

Вот какая хреновина! Если бы я ответил, что это неправда, а Тано действительно ей все рассказал как есть, то она бы сразу поняла, что дело нечисто. Если бы я сказал, что это правда, то потом мне пришлось бы объяснять ей и все остальное, а кто много говорит, тот чаще ошибается, гласит древняя мудрость. Но поскольку мне хочешь не хочешь надо было что-то ответить, я рассказал, что мы с ним и впрямь собирались обтяпать одно дело: очень срочно доставить партию американских сигарет одному подходящему человеку. Но потом дело сорвалось и все кончилось ничем.

— Значит, вы ничего о нем не знаете?

— Ничегошеньки.

Разговаривая, я вел машину очень медленно, и так, катаясь, мы доехали до района Фавориты. Услышав мой ответ, она разрыдалась. Я дал ей свой платок, и даже еще не знал, как ее зовут. Она не желала слушать никаких утешений и постепенно успокоилась без моей помощи.

— Я должна его найти. А если он мертв, то должна знать, как он умер и кто его убил.

Я отвез ее домой и записал адрес, а потом сразу же поехал к Козентино и застал его беседующим с Миммо Терези об операции колена, которую он собирался себе делать. Терези принялся надо мной подшучивать и сказал, что если я правда парень не промах, то должен был заставить эту девицу позабыть о Тано. Козентино же сразу нахмурился. Он не в силах был поверить, что такой человек, как Тано, мог довериться какой-то девке и все ей выболтать.